Ради такого заказа впору было в лепешку расшибиться.
Фин поднял руки, потянулся и позволил себе, наконец, оторваться от письменного стола с сотней мелких рубцов на столешнице. Встать, пройтись по комнате. На несколько последних суток он вычеркнул себя из мира живых, полностью отдавшись работе; хобби, ставшее работой. В этом он находил один из смыслов своей жизни. И не только своей, если по правде. Достать материалы, бланки, передать информацию от одного посредника к другому — Фин не жадничал, обеспечивая добрую половину Брайтон Бич не особенно пыльной работой.
Он почти сросся с жившими в этом районе людьми. Особенно душа прикипела к ним после рассказов об их прошлом: гражданская война и революция; Философский пароход; Великая отечественная.
Фин улыбнулся, откинувшись на спинку стула. Жесткая спинка и сидение. Минимум удобств.
Краем уха Купер услышал топот. В дверь его комнатки постучали. Фин выпрямился, одернул свитер и встал. Он как раз направлялся на выход, когда в дверной проем сунулась лохматая мальчишеская голова, сообщив на чистейшем русском:
— Братовья! Братовья пришли!
Купер обошел мальчишку, проведя ладонью по блондинистой шевелюре, взлохматив ее еще больше. Аккуратно закрыв за собой дверь, он поблагодарил за информацию и добавил, что встретит дорогих гостей лично. Мальчишка умчался в комнату соседей по квартире.
Дорогими гости были во многих смыслах.
Купер плохо расслышал разговор за дверью, по большей части потому, что не хотел знать лишнего. Протянув руку, он потянул потертую ручку на себя, явив взглядам клиентов слегка помятую и серьезную версию себя. Вязаный свитер против костюма, менее опрятно лежащие волосы, спокойствие против явной внутренней бури. Или ему просто показалось, раз лица видит хмурые.
— Купер, — сухо представился Фин, отступая на пару шагов и жестом приглашая войти. — Входите, будьте так любезны. Толковать о деле, стоя на пороге, не совсем безопасно. Пройдемте в мой кабинет. — Купер закрыл входную дверь, прочистил горло и крикнул: — Леонид!  — Мальчишка вновь появился в его поле зрения, улыбчивый, лохматый, готовый исполнить любую просьбу. Фин перешел на русский. Говорил с явным акцентом. — Постой на стреме минут с пять, будь другом?
— Ты со мной поиграешь потом? В гангстеров? — Тонкие детские пальцы, сложенные в некое подобие пистолета, выстрелили воображаемой пулей в гостей.
— Обязательно, — кивнул Фин, сдобрив ответ улыбкой. — А теперь шуруй.
Повторять дважды не пришлось.
Фин вернулся к гостям. Дверь в свой "кабинет" открыл сам, вошел первым. На столе лежали два свежих паспорта и бланки. Хрустнув пальцами, Купер, пропустив гостей, запер дверь, заключив себя и братьев в уютную клетку полумрака. Обойдя стол, он показал на два стула и предложил сесть.
— Я мог бы предложить вам отметить удачное завершение нашего предприятия, — заговорил Фин, так же сев. — Но, к сожалению или к счастью, я убежденный трезвенник. К тому же, алкоголь вреден для здоровья и уже не доставляет такого удовольствия как раньше. Поэтому... вот.
Фин скупым точным движением придвинул к братьям их документы. Отклонился назад, сложив руки на груди.
— Проверяйте. Если у вас есть вопросы — я весь внимание. Все в порядке? Вас все устраивает?

Фин изобразил на лице улыбку. Воспоминание о суетливом непоседе по имени Леонид было одним из тех, которыми, по его мнению, дорожить определенно стоило. Этот ребенок не просто "грезил войной", как — в шутку или всерьез — спросил один из клиентов, улыбку которого Купер и отзеркалил, он жил ей. Сводки с фронта в газетах заменяли Леониду детские сказки; вместо них он взахлеб читал письма и рассказы эмигрантов, слушал тех, кто успел уехать незадолго до того, как в страшные осенние дни была обрезана последняя железнодорожная ветка, связывающая Ленинград с внешним миром. Связь этого ребенка с его родиной, причудливый калейдоскоп из любви к чужакам и ненависти к Родине, — все это добавляло ему очков в глазах Фина.
— Он мечтает стать вторым Геббельсом. Отомстить большевикам, опрокинув их культуру. — Фин ответил на вопрос с некоторым опозданием, чувствуя себя героем фильма, вспомнившего вдруг свой текст. — Я читал то, что они зовут литературой... — Купер покачал головой. Уголки рта опустились, на переносице залегла едва заметная складка, а взгляд на доли секунды помрачнел.
Он спокойно наблюдал за инспекцией своей работы, решив придержать слова до поры, до времени. Новый официальный документ. Новая личность. К ней нужно привыкнуть, а до этого — проверить, насколько ладно прошел переход от старой личности к новой. Любые подозрения к себе и качеству он вполне мог понять, неудовольствие клиентов — тоже (с началом войны оно исчезло вовсе, сменившись в глазах вожделением); правда, это давалось Куперу ценой неимоверного усилия. Для человека, с детства привыкшего держать в руках не только ручку, но и всамделишное боевое оружие, он отлично держался.
Патроны нынче — удовольствие подороже Вытяжки.
Цокнув языком, Фин открыл верхний боковой ящик стола, вытащил и положил поверх паспортов два кусочка картона размером с половину почтовой открытки. На них с каллиграфической точностью и подлинно немецкой педантичностью были написаны от руки адреса, имена и телефоны. Брайтон-Бич, Ист-Сайд, еще пара районов. В списке фигурировали преимущественно еврейские фамилии, но была и пара итальянских.
— Чуть не забыл. — Фин положил руки на стол, сцепив пальцы. Он кивком указал на паспорта. Губы его тронула ухмылка, свойственная скорее озорному мальчишке, чем серьезному дельцу, каковым он и был. — Это вам на случай, если понадобится поручительство или что-то в этом роде. Ваших лиц они не видели, про вас, до того, как вы стали братьями Клейманн, они тоже ничего не знают. Но при необходимости рубашку на груди за вас порвут. — Последовала пауза. — Я рассказал им достаточно для того, чтобы вызвать к вам сочувствие. В той среде, куда вы примкнули, куда вступите, стоит вам выйти из этой комнаты, это работает посильнее денег. Рад слышать, что мои труды прошли вашу проверку.
Фин отказывался думать, что его действия подпадают под понятие манипулирования людьми, предпочитая таким мыслям мысли о перспективах. И словно в подтверждение его внутренних надежд, в комнатке прозвучали волшебные слова.
Воспоследовала пауза определенной протяженности. Членом бы Купер был моченым, если бы сказал, что предложение о сотрудничестве не пришлось ему по душе. Но в то же время он знал:  сотрудничество от подчиняющего рабства отличает очень тонкая грань. Фин чувствовал себя хирургом, который проводил операцию на сердце при помощи кузнечного молота. У людей опытных и обличенных властью вкупе со связями, как правило, существовало свое видение понятия "работа". Никаких трудовых договоров и поблажек, аду подобные условия работы, отсутствие возможности координировать действия, работать на сторону.
Заключая сделку с братьями Клейманн (про себя Фин звал их так), лишался ли он независимости?
Позволив себе отмереть и сделать выдох, Купер расцепил замок из пальцев и поставил ладони домиком, склонив голову на бок и с интересом глядя на Дугласа. Его интонации, резкая смена отношения, недовольство, отражающееся в чертах лица — все это осталось за бортом. Важны были только слова.
Купер скупой улыбкой обозначил положительный исход внутренних размышлений, давая надежду на конструктивное продолжение диалога.
— Цена на мои услуги — это спрос, мистер Клейманн. — Мягко сказал он. — Но вы можете отблагодарить меня любым удобным для вас и не причиняющим вреда моему здоровью способом, здесь я не в праве вам отказать. Вот, подпишите здесь и здесь, — палец указал на места в бланке, отмеченные короткой косой чертой химического карандаша. — Я предпочитаю взаимовыгодное сотрудничество с долгосрочной перспективой, — последние два слова были особо подчеркнуты интонацией. — Мистер Клейманн. Вы ведь не против, что я зову вас по фамилии? У всех стен есть уши, — он пожал плечами, будто бы говорил о само-собой разумеющихся вещах, но имея в виду интенцию "пусть здесь вас знают под тем именем, которое написано у вас в поддельных паспортах". — И они, безусловно, тоже обо мне наслышаны. Смею предположить, что вы заинтересованы в предоставлении моих услуг... в приоритете для вас и ваших людей, я прав? Чего именно вы ждете от меня, и на что могу рассчитывать я?
Упоминание драгоценного металла приятно резануло слух. Купер уже мысленно прикинул, насколько упрочится его положение в городе, если в его распоряжении будут не только люди и связи, но и золото. О, тогда он сможет выйти на банкиров. Совсем другой уровень...

Финемор коротко, скупо кивнул, не изменившись в лице, хотя в душе в который раз восторжествовал. Он прекрасно понимал, о чем идет речь. Такие разговоры Купер любил больше всего на свете. В такие минуты как сейчас, что-то приятно-теплое мягко обволакивало область его грудной клетки, заставляло уголки губ тянуться вверх, взгляд добреть, порой даже искрить от радости, не говоря уже о восприятии мира. Он будто бы становился больше, разрастаясь вверх, вниз и вширь, подобно зарослям плюща, приобретая при этом больше открытости. В такие мгновения Финемор чувствовал себя почти счастливым.
Любой другой делец на его месте мгновенно бы распахнул объятия перед таким выгодным клиентом. Позволив себе беспечность, он, не задумываясь, подчинился бы минутному ощущению искренней радости, окрыляющей при одной только мысли об открывающихся перспективах. Но Купер не считал себя рядовым дельцом. За прошедшие годы, укрепив свою репутацию всюду, куда могли дотянуться его руки, связи и какие-никакие, но деньги, он сумел не просто взобраться на вершину теневого бизнеса довольно узкоспециализированного сегмента, но и водрузить там свой флаг. Закрепиться. Начать борьбу за право считаться лучшим в своем деле, при этом избегая ненужных жертв, если участвовал в делах мафии.
Приход братьев Клейманн подтверждал авторитет Фина. За право сотрудничать с ними менее удачливые коллеги без сомнения, придушили бы Купера.
— Мне, несомненно, приятно, что мы так быстро нашли общий язык, буквально угадав желания друг друга. В нашем деле такой уровень взаимопонимания считается хорошим качеством для будущего партнера. — Переводя взгляд с одного брата на другого, он невольно задумался о том, чтобы завести себе своего "близнеца". Купер поднес сложенные домиком ладони к лицу, касаясь кончика носа подушечками пальцев. На братьев был направлен взгляд исподлобья. — Я дам вам ответ очень скоро, можете не сомневаться. Но для начала мне нужно больше информации о вашей логистике и ресурсах — нельзя просить то, что ты не в силах приумножить.
Купер хотел донести до будущих деловых партнеров принципы ведения бизнеса, до которых он дошел незадолго до того, как сдал собственного отца полиции, расстрелявшей не только его, но и всю подконтрольную ему банду.
Надо знать свои границы. Знать, какими ресурсами располагает твой партнер. Что будет выгодно взять у него, убив сразу двух зайцев: приумножить свое благосостояние и не обобрать другую сторону, а от чего лучше сразу откреститься, посчитав "отягчающим обстоятельством".
— Но кое-о чем я мог бы просить уже сейчас, — Купер убрал ладони от лица, положив их на стол. — Участия в ваших делах. — Он выдержал паузу, давая время переварить информацию. — В качестве консультанта, естественно. В вашей структуре существуют огрехи, с людьми тоже нужна работа, система безопасности требует доработки и усовершенствования. В конце-концов, с вашими будущими финансовыми возможностями вам понадобятся технологии. Я помогу сэкономить ваше время. Что скажете?
За дверью послышался топот, затем в нее постучали. Купер встал, извинился перед братьями, и пошел открывать. На пороге стоял мальчик, удивительно похожий на Леонида. Вид у него был подавленный.
Купер присел на корточки, протянул руку и потрепал мальчика по волосам. В такое время дети постарше обычно отправлялись развлекаться на улицу, дети помладше, типа Леонида, ждали, пока у Фина появится минутка, а совсем младшие уже спали.
— Что такое, Джон? Приснился кошмар? — Мальчик понуро кивнул, сжав маленькие кулачки.  Купер изобразил на лице сочувствие. Переместив ладонь на спину Джона, он прижал его к себе и погладил по голове свободной рукой. Затем встал, быстрыми шагами дошел до стола, вытащил из нижнего ящика темный пакетик с чем-то булькающим и платок, и отдал все это мальчику, мягко выпроводив его за дверь.
— Иди. Отдай Леониду, он знает, что с этим делать.
Купер вернулся за стол.
— Хм.... дайте подумать. — Он устремил взгляд в потолок. — Что я знаю о Клейманнах? Хм. Лет двадцать назад я работал в городском архиве Нью-Йорка. До сего дня они обращали на себя внимание разве что моего работодателя. Бывшего. — Фин откашлялся. Забрав бланки, он положил на их место папку, какие обычно хранятся в архивах полицейских участков или в любом другом архиве. На папке стояла размашистая надпись печатным шрифтом. "Клейманн". — Здесь все, что я о них знаю. Здесь все, что знал о них Пинкертон, если знаете такого. Он вел с ними дела, они пользовались его услугами. Здесь и про вас есть пара страниц.
Купер улыбнулся, протягивая к братьям ладонь.
— Приятно встретить людей, так похожих на меня.