II | ИСТОРИЯ
Ей казалось, что она помнит голубые глаза сестры с самого рождения. Они смотрели на неё слегка нахально, с вызовом и вечным девизом «А ну-ка, догони!»
Сестра сделала то, что не должен делать ребёнок в первые часы жизни - отклонилась и, резко согнувшись, ударила Дженн в личико лбом. Орали обе. Но крик Джилл больше походил на смех.
О прапрадедушке Жаке Нормане говорить в этой семье, было не принято, хотя им гордились - именно он сколотил состояние всему семейству и сумел сохранить его в трудные годы. Француз-переселенец прошедший путь от собирателя хлопка, до работорговца в Луизиане. И кто сейчас помнит сморщенного, худого картёжника, который обдирал южан, как липку - кого в карты, кого в кости, а с кого и мясо до костей? Никто. Все свято верят или делают вид, что состояние сколочено на коневодстве. И прекрасные конезаводы тому подтверждение, как и тотализаторы, и букмекерские конторы. Поговаривают, что у близняшек-креолок Джилл и Дженн именно его - дедовский профиль.
Дженн и Джилл Норман родились тёмной августовской ночью 1898 года с разницей в полтора часа. Их мать скончалась, и не роды послужили тому причиной. Вороной жеребец растоптал женщину копытами, когда девчушкам было по четыре года. Женщина проснулась ночью и не обнаружила близняшек в кроватях. Разыскивая девочек, она услышала слабые звуки из конюшни. Обе девочки были там. Что послужило причиной внезапного бешенства жеребца, неизвестно никому, а девочки были слишком малы, чтобы помнить. Разбуженные визгом детей и криками матери слуги застали ужасною картину - девчушки, прижавшись друг к другу, сидели на крупе огромного вороного коня, который переступал по раздробленному черепу лежащей на полу женщины, повсюду были брызги крови, а копыта коня обляпаны серо-розовыми ошмётками. Джилл стала после этого легонько заикаться, почти незаметно для слуха, но при должном внимании к речи девушки можно было заметить небольшие заминки и паузы в начале слов. А Дженн долго снились кошмары. Она металась крича в кровати, пока маленькая Джилл не забиралась к ней, обняв руками, и не начинала, слегка картавя и заикаясь, шептать: "Ты это я. Я не боюсь, и ты не бойся". Так они и просыпались в одной кровати.
Джилл всегда была первой, первой родилась, первой встала и первой пошла. Дженн всегда, словно догоняла её во всём, будто на шаг отставала. После смерти матери, отец почти ни в чём не отказывал девочкам. Они получили образование. Джилл увлеклась лошадьми, её маленькая фигурка среди множества мелькающих копыт и всхрапывающих морд порой вызывала дрожь даже у отца. А Дженн же лошадей после случая с матерью не то чтобы боялась, но всё же лишний раз не подходила. Хотя скачками с азартом увлекались обе. здравствуй вытяжка и сыворотка На своё двадцатилетие девушки получили в подарок - глубокого тёмно-синего цвета коробку отделанную бархатом. В ней лежали два пузырька с маслянистой, жёлтого цвета жидкостью. Коробку держал в руках улыбающийся китаец, что кивал головой, словно фигурка-болванчик стоящий в комнате девочек на полке. Девушки подняли удивлённый взгляд сначала на китайца, а затем на отца, который самодовольно улыбался. Пить жидкость пришлось обеим.
Джилл сразу и залпом опрокинула в себя содержимое, а Дженн сначала капнула на язык. Зря. Глотать это дерьмо расхотелось сразу. Она, глядя на упавшую на четвереньки Джилл и отшвырнула пузырёк прочь. Но китаец, оказавшийся ловким, как обезьяна, поймал склянку в воздухе, не пролив ни капли. Отец разъярённо рявкнул на отступающую девушку и, вжав её в кресло, куда предварительно толкнул, выхватив у лопочущего что-то по-своему китайца пузырёк, сунул его в стиснутые губы мычащей дочери, продавливая внутрь. Сжимая зубами горлышко, отвратную жидкость пришлось глотать. У неё до сих пор остались тонкие шрамы с обратной стороны губ. Невыпуклые, твёрдые, гладкие линии, едва прощупывающиеся языком – пузырёк в зубах лопнул. Она косила глазами то на сестру, корчившуюся на ковре, то на отца, бледное лицо которого, оскалившись, нависало над ней, и сглатывала отчаянную горечь вместе с кровавыми каплями, выступившими из порезов. В отличие от Джилл у Дженн вытяжка усвоилась сразу. Желудок, конечно, делал попытки избавиться от жидкости, но после пары судорожных глотков воздуха и небольших спазмов, сжавших тело, вытяжка осталась внутри. Джилл же корчилась на ковре, изрыгая содержимое желудка вместе с сывороткой. Возле неё на корточках сидел улыбающийся китаец и, прицокивая языком, качал головой.
Дженн умирала. Ей казалось, что она умирает, казалось, что отец убил её. Было безумно холодно, грезилось, что она лежит голая на льду, а сверху её закапывают снегом, чувствуя, как её покидает жизнь. Капля за каплей. Хотелось спать, всё плавало вокруг, словно размытое маревом от окружающего жара, в то время, когда сама холодела. Рядом сидел тот самый китаец и держал Дженн за руку своими раскалёнными пальцами. Изредка появлялся отец. Джилл не приходила, и Дженн думала, что та умерла, что сестры больше нет, а сейчас настала её очередь. Но всё обошлось. Правда первое время Дженн не могла есть апельсины и клубнику - она вся чесалась и покрывалась пятнами, о которых Джилл шутила, что сестра сама становится клубникой. Но аллергии быстро проходили и уже через месяц всё было, как прежде.
С Джилл отец через год поэкспериментировал второй раз, но и вторая порция оказалась там же, где первая - на полу. И через месяц Джилл корчилась от боли получив дозу сыворотки. Отец сильно не заморачивался. Одной подарил долголетие, а второй, раз уж не вышло - вернее, как раз вышло - силу.
Отец девочек был мужчиной суровым и жёстким. Кровь работорговца из Франции делала его жестоким, а мир ставок, наживы, выигрышей и проигрышей - циничным. Девочки росли в той же среде. Впитывали, принимали, учились. Джилл в большей степени, Дженн в меньшей. И в этом младшая, словно догоняла сестру.
Им нравились одни и те же вещи, одинаковые гаммы, музыка одного направления, мужчины одного типажа. Только в случае Джилл это было ярким, кричащим, выпукло-вызывающим и пронзительно-призывным, а Дженн предпочитала полутона, приглушённость, мягкость и размытость там, где у Джилл были резкие границы. Порок - имя Джилл. Умеренность - Дженн. Порой развязность Джилл доставляла семье неприятности. Где-то до сих пор бродят раритетные колоды карт - если присмотреться, то в порнографических картинках 20-тых вполне можно разглядеть черты сестёр - Джилл не стеснялась раздеваться перед фотографической камерой. Впрочем, она никогда не стеснялась раздеваться. В её послужном списке был опиум, душные прокуренные салонные кабинеты и кабаки, грубые мужчины и сладкие мальчики. Девочки тоже не проходили мимо, но кто там, в клубках тел разберёт пол, когда разъярённый отец с каменным лицом стоит в дверях, а за его спиной прячется Дженн, выглядывая из-за плеча. Куда потом девались все эти мальчики и девочки, сёстры не задумывались и вопросов отцу не задавали - берегли нервы папы и свои упругие задницы. Дженн увлеклась автомобилями и милосердием в организации «Красный крест», Джилл… ну, вы же помните карты, а кое-кто из вас и в руках их держал. Джилл увлекло общество флапперов и свобода, что совершенно не нравилось их отцу. И как оказалось его друзьям в костюмах тоже.
Не задавались они также вопросом, кто все эти мужчины в костюмах и галстуках, что роем вьются вокруг их семьи. Они просто строили им глазки, пока отец, сидя в кресле в своём кабинете и выдыхая клубы дыма, не провёл беседу с девочками. После которой на щеке Джилл заалела пятерня, а Дженн рыдала на плече сестры с красными от стыда ушами. Девушек упаковали и отправили в Ирландию. На перевоспитание. Именно там они познакомились с блестящим молодым человеком Кэри Хьюзом. О’Райли по матери. Отныне все всегда их видели втроём.
Катала, шулер, ирландский гангстер и невыносимо обаятельный мужчина завладел мечтами и желаниями девушек. С ним они без ведома отца и вернулись в Америку. Голливуд раскрыл свои объятья: вечеринки, кинозвёзды, драгоценности… «а что вы будете кушать зимой?» (с) Зима пришла в виде взбешённого отца. Но "парни" подружились как-то почти сразу. После, конечно же выяснения отношений и игрой мускулов. Дальше всё завертелось с необычайной скоростью. Кэри и Джилл поженились. Дженн не понимала, не желала понять, почему он выбрал её сестру. Её напрягало даже не то, что ей предпочли, а то, что её бросили. Они же всегда были вместе. На вечеринках, в поездках, в постели. Видеть это счастливое семейство Джи не желала и уехала с отцом в Чикаго, в то время, как чета Хьюз отбыла в свадебное в Ирландию.
Дженн впервые была разлучена с сестрой. На год. Через год Хьюзы посетили отчий для Джилл дом. Как раз на Рождество 1925году. Через два дня после их приезда под капотом автомобиля в котором были Джилл, Дженн и Кэри взорвалась бомба. Покушение было успешным частично. Автомобиль вспыхнул мгновенно. Дженн слышала и видела, как шкворча, лопается кожа на лице орущего Кэри.
Как они выжили с Джилл Дженн не помнит. Ей казалось, что она вернулась в теперь далёкое своё двадцатилетие. Она лежала в белой комнате, обмотанная бинтами, ей было холодно и всё тот же улыбающийся китаец держал её за руку. Ещё нестерпимо болела спина. Больше сестру она не видела. Джилл не отвечала ни на звонки, ни на письма и дома её застать было не возможно. Хотя Дженн точно знала, что Джилл недавно там была. Сестра стала жить отдельно и своей жизнью. Ей часто говорили знакомые, что видели сестру там-то и там-то. Но ни разу Джилл не пришла к Дженн.
В 1939 застрели отца. Улыбающийся китаец стал неотъемлемой частью жизни Дженн. Кстати он так же часто виделся и с Джилл. Ей он ничего не говорил, но духи сестры Дженн узнает из тысячи ароматов.
В конце концов Дженн Норман смирилась с тем, что больше никогда не увидит Джилл Хьюз. Жизнь, а с приносимой китайцем вытяжкой - долгая жизнь продолжалась. Дженн подхватила бизнес своего отца. Стали поговаривать, что не только бизнес, но и характерец дочь унаследовала папин. В отличие от характера Джилл. После смерти отца та и вовсе пустилась во все тяжкие. Не раз Дженн приходилось заминать скандалы.
Несколько раз Дженн спрыгивала с вытяжки, как этим ни был бы недоволен китаец. Она старела, а потом внезапно оказывалось, что вытяжку она приняла. Когда это было, Дженн не помнила, но подозревала в этом проделки китайца, который на её расспросы по-прежнему только лишь улыбался и лопотал на своём языке.
В данный момент она была собственной двоюродной сестрой, точной своей копией похожей на портрет прапрапрапрадеда висевший в библиотеке. Именно ей - Дженерин Норман - она сама отписала по завещанию всё своё имущество. Опять же всё устроил китаец - вечный телохранитель и оберег Дженн. И Джилл. Эта чёртова потаскушка тоже была жива. И кажется тоже не дурно устроилась - Дженн бывала в её квартире. Джилл отец тоже не обидел, но судя по образу жизни и по состоянию её жилья, та всё спустила на ветер.
К 2015 году Джинн Норман подошла с вечно приподнятой бровью и с сарказмическим выражением на почти сорокалетнем лице "Да, что вы говорите".
Ей казалось, что она помнит голубые глаза сестры с самого рождения. Они смотрели на неё слегка нахально, с вызовом и вечным девизом: «А ну-ка, догони!»
Сестра сделала то, что должен делать человек в таких обстоятельствах, в последние секунды жизни - придавленная сиденьем с горящим мужем, она отклонилась и, резко согнувшись, ударила Дженн руками в грудь. Орали обе. Но крик обугливающейся в машине Джилл больше походил на смех. Крик вылетевшей из машины вместе с дверцей Дженн, был воем.
В 203х Дженн узнала, что сестра погибла, выбросив её из машины. Что все последующие годы она сама страдала раздвоением личности. Двумя годами позже её обнаружил китаец в квартире Джилл - в её собственной квартире. Она лежала на кровати, а её лицо было одновременно Дженн и Джилл. Макияж делил её лицо пополам. Сердце Норман-Хьюз не билось.
ХАРАКТЕР
Джилл: порочна, авантюристка и актриса, готова на рискованные эксперименты и аферы. Лжёт искусно. Всегда и везде. Самолюбива и горда, обидчива, о чём тут же становится известно всем в радиусе ста метров. Мстительна. Любит делать виноватыми всех, кроме себя. Не признаёт идеалов и авторитетов, бывает извращённо жестока. При всём таком поведении, абсолютно равнодушна к чужим чувствам и желаниям. Эгоистична и взбалмошна. Играется людьми. Из разряда - "я бежала за тобой три дня, чтобы сказать, что ты мне безразличен". Не может находится одна, постоянно нужен объект мельтешащий перед глазами.
Дженн: Относительно строга. Не рискует понапрасну. Всё десять раз отсчитает и только потом сделает. Стратег и тактик. Любит быть одна. Любознательна. Натура сочувствующая, испытывая жалость, теряется, становится мягкой. Жертвенна. Чем часто пользуются, отчего с годами стала холодно-насмешлива, бывает желчной. Подсознательно ищет опору, человека сильней её, того, за кого может спрятаться. Найдя такого, становится зависимой. Лжёт редко, чаще говорит экивоками. Не обижается - не видит смысла в обиде. Просто оставляет человека и делает так, чтобы никогда больше не встречать его.
Обе убьют человека не задумываясь. Джилл может и просто от скуки. Дженн только, когда иного выхода нет. Джинн пристрелит лошадь. Джилл нет.
|
